Школа злословия. Сразу трое россиян получили статус партнеров международной юридической компании Baker & McKenzie
|
|
Дата: 29/08/2006 |
 | |
Несколько лет назад никто не мог представить, что ключевые посты в руководстве иностранной компании начнут занимать российские юристы.
Baker & McKenzie была первой юридической компанией мирового уровня, которая открыла официальное представительство в СССР. В те времена это была чистой воды авантюра, никто и не предполагал, что Союз времен перестройки когда-нибудь станет одним из самых перспективных рынков юридических услуг в Европе.
«Я оглянулся и посмотрел на руководителя делегации – главу кадрового управления корпорации по Европе и Азии. Его лицо было стоически спокойно, он воспринимал это как должное и даже вежливо улыбался... Но глаза... Глаза обмануть не смогли», – рассказывает партнер Baker & McKenzie Евгений Рейзман о том, как показывал новым иностранным собственникам управление кадров крупной российской компании. «Представьте себе глаза европейца, который шел спокойно по улице своего современного европейского города средней величины и вдруг внезапно перенесся в прошлое на несколько сотен лет. Вроде место то же, а есть разница – высятся крепостные стены, люди в латах мелькают, и на него скачут всадники с копьями наперевес», – в красках описывает ситуацию Рейзман. Следует отметить, что российская компания, о которой идет речь, занимала одно из лидирующих мест в отрасли сначала в СССР, а затем и в России и по праву гордилась своим управлением кадров. «Все документы в идеальном порядке, все готовится и подписывается точно в срок, любую бумагу можно быстро найти по нескольким параметрам, многие работы по заполнению документов механизированы... Советские кадровики знают этому цену. Нам показали великолепное (для времен СССР) хранилище кадровых документов, машинки с шаблонами для разных формуляров, порядок их обработки. Сказка», – продолжает он. Но для иностранцев это был каменный век, из культурного шока их пришлось выводить, рассказывая о тяжелом советском наследии.
Те, кто стоял у истоков создания московского офиса Baker & McKenzie, были более подготовлены к реалиям СССР времен перестройки. К 1989 году, когда открылось московское представительство, один из его создателей, Пол Меллинг, проработал в лондонском офисе «Бейкер и Маккензи Си-Ай-Эс, Лимитед» около девяти лет и специализировался на изучении восточноевропейских стран – членов СЭВ, главным образом СССР. К тому времени он побывал в Советском Союзе более 50 раз: Baker & McKenzie еще с середины 1980-х, до открытия офиса в Москве, представляла интересы западных клиентов в СССР. В 1988 году журнал The Economist опубликовал книгу «Путеводитель бизнесмена по СССР», одним из соавторов которой был Меллинг. Однако, несмотря на хорошее знание страны, он был не готов к тому, что его ожидало в Союзе: отсутствие телефонов и даже дефицит мыла, вспоминает «прелести» переходного периода Меллинг. Ему вместе с Артуром Джорджем пришлось оценить все особенности жизни в перестроечный период, когда они в начале 1989 года приехали в Москву открывать офис уже тогда всемирно известной юридической компании Baker & McKenzie.
Эксперимент
«Стоял январь 1989 года, горбачевские реформы были в самом разгаре, и все больше и больше британских, американских и европейских фирм приходили в Советский Союз, желая инвестировать и заниматься бизнесом, и именно они подвигли нас к открытию местного представительства, поскольку нам становилось все труднее и труднее обслуживать их, находясь в Англии и Америке», – рассказывает Меллинг. В начале 1989 года в СССР попросту не существовало рынка юридических услуг. Только-только начали открываться частные юридические фирмы, но к тому моменту ни одной из них еще не было и года, поэтому местного рынка юридических услуг попросту не существовало. С другой стороны, имелся спрос на юридические услуги западных компаний, им необходимы были местные, московские юристы, которые могли бы помочь в заключении договоров о создании совместных предприятий, оказать содействие в открытии представительств.
«Когда мы появились здесь впервые, предполагалось, что это что-то вроде эксперимента – поработаем год и посмотрим, что к чему. Мы не имели понятия, как будет развиваться наше представительство и каких успехов оно достигнет – все было на уровне авантюры», – вспоминает партнер Baker & McKenzie. Первый офис международной юридической компании в Москве представлял собой комнату в 9 квадратных метров, где стояли стол, два стула, один телефон из советского прошлого и электрическая пишущая машинка на картонной коробке. Это не особенно соответствует имиджу и статусу Baker & McKenzie, но именно так начинался их бизнес в России.
Что такое Baker & McKenzie
Год основания: 1949 оборот: $1,352 млрд (за 2005 финансовый год, который закончился 30 июня 2005 года) Штат (в России): 172 cотрудника в московском офисе, из них 12 партнеров, 47 юристов и 15 помощников юристов; 25 сотрудников в петербургском офисе, из них 6 юристов, 1 партнер и 1 помощник юриста Основные конкуренты: Linklaters CIS, Freshfields Bruckhaus Deringer, Leboeuf, Lamb, Greene & MacRae LLP and White & Case LLC, Allen & Overy Legal Services, Clifford Chance, Salans
Первыми сотрудниками московского представительства были сам Меллинг и американский юрист Артур Джордж. Впоследствии он стал партнером и участвовал в открытии офиса в Санкт-Петербурге. Первый российский сотрудник компании появился лишь в мае 1989 года, им стала Елена Прошутинская, которая была принята на должность секретаря-переводчика. «Мы не нанимали российских юристов до 1991 года», – вспоминает Меллинг. Но затем выполнять работу только собственными силами стало невозможно; партнер Baker & McKenzie утверждает, что его компания стала первой иностранной юридической фирмой, которая приняла в штат российского юриста – Юрия Тимохова. «Нам необходимы были российские юристы, говорившие по-английски и имевшие некоторое представление о международной коммерции», – рассказывает Меллинг. А таких юристов было в то время немного. Они в основном работали в Торгово-промышленной палате СССР или в юридических отделах внешнеторговых организаций или в научных институтах, но их число было также ограничено.
Русские партнеры
«Именно Baker & McKenzie стала первой западной юридической фирмой, в которой российский юрист стал партнером, причем партнером в полном смысле этого слова, то есть полноправным участником в прибыли фирмы», – вспоминает Меллинг.
Первым российским партнером Baker & McKenzie в Москве в 1996 году стал Евгений Ариевич. «Я пришел в фирму уже как партнер, а не как рядовой юрист», – вспоминает он. Сразу стать партнером ему помогла репутация одного из ведущих юристов в области интеллектуальной собственности. В советские времена Ариевич занимал различные должности: от эксперта по товарным знакам до заместителя начальника Управления товарных знаков в ведомстве СССР по патентам и товарным знакам. В 1988 году он стал одним из основателей сначала советской, а потом и российской юридической фирмы, специализирующейся в вопросах интеллектуальной собственности.
Но это скорее исключение из правил, остальные партнеры Baker & McKenzie проходили весь путь, начиная с рядового юриста, а то и с помощника юриста. Бывали и уникальные случаи. «В 1994 году я работал переводчиком, и меня пригласили на пробу в отдел переводов Baker & McKenzie», – рассказывает теперь уже партнер юридической компании, курирующий направление корпоративного права, сделок по слиянию и поглощению Сергей Войтишкин. После собеседования и пробных работ его взяли в Baker & McKenzie переводчиком. Параллельно с работой Войтишкин закончил юридический факультет МГУ. Но сразу попасть на должность помощника юриста в Baker & McKenzie ему не удалось, пришлось полгода поработать в фирме Skadden, Arps. Основными составляющими своего успеха Войтишкин назвал знание языка и права, и что самое главное – желание работать. Сейчас он нисколько не жалеет о том, что поменял род деятельности, поскольку его успехи были высоко оценены в компании – он стал партнером в 2002 году.
«Я был директором корреспондентской фирмы Baker & McKenzie по Беларуси. Когда понял, что мои взгляды на будущее Беларуси не совпадают со взглядами «батьки», начал искать работу за рубежом», – рассказывает Владимир Хвалей, партнер московского представительства, специализирующийся в области арбитража и судопроизводства в СНГ. В 1998 году Baker & McKenzie предложила ему переехать в Москву. В 2001 году Владимир Хвалей также стал партнером Baker & McKenzie.
По мере увеличения числа российских партнеров и юридических практик в России возрастает и роль российских юристов в Baker & McKenzie. Большинство партнеров компании в Москве теперь – россияне. Они участвуют и в повседневном управлении представительством, причем не только московским, но и другими представительствами в СНГ. Их роль становится все более значительной не только при работе с региональными, но и с иностранными клиентами в делах, не относящихся к юрисдикции российского права.
Только в этом году партнерами Baker & McKenzie стали Сергей Жестков, Алексей Трусов, Алексей Фролов, число российских партнеров в два раза превысило число иностранных (десять против пяти).
Заработная плата корпоративного юриста в крупной российской или западной компании в среднем составляет $5000. Начинающий юрист со знанием языка, окончивший один из ведущих российских вузов, в крупной компании может рассчитывать на заработную плату до $1000
Взгляд со стороны
«Увеличение количества российских юристов, в том числе и со статусом партнеров, в иностранных юридических компаниях – это тенденция», – говорит директор по правовым вопросам УК «Вектор Капитал» Эдуард Нейгебауэр. «Если еще недавно вопрос управления в российских филиалах западных компаний решался автоматически, «безальтернативно», то сейчас такая альтернатива де-факто имеется», – соглашается управляющий партнер аудиторско-консалтинговой группы «ФинЭкспертиза» Елена Трубникова. «Процесс увеличения доли российских менеджеров в представительствах иностранных компаний действительно идет», – подтверждает гендиректор «Экономико-правовой школы ФБК» Сергей Пятенко. Но любая иностранная компания, которая работает в России, всегда останется иностранной, считает он. «Представьте себе, что мы откроем представительство, например, в Уганде, где присутствуют интересы «АЛРОСА» и «Газпрома». Сколько бы там ни работало местных управленцев, компания все равно останется российской по сути», – утверждает Сергей Пятенко. Он приводит в пример PricewaterhouseCoopers или Deloittte & Touche, в их российских представительствах из более чем двух тысяч сотрудников работают лишь около двух сотен иностранцев, но именно они определяют стратегию развития компании, они являются хозяевами вне зависимости от того, сколько там будет русских.
«В иностранных юридических фирмах к российским партнерам зачастую применяется дискриминационный подход: они могут стать партнерами региональных, национальных офисов, но глобальных – практически никогда», – рассказал на условиях анонимности глава одной крупной российской юридической компании. Он никогда не слышал, чтобы кто-либо из российских юристов стал партнером, например, лондонского или нью-йоркского офисов крупной международной юридической компании. «Да, действительно, проблема с тем, что российские партнеры не могут выйти на международный уровень, существует», – признает Эдуард Нейгебауэр. Но он не видит в этом проблемы. «Чтобы стать партнером, что называется, душу продать надо, приходится отдать все работе, поставить крест на семье, детях. Я лично не готов пойти на это даже ради статуса партнера», – говорит директор по правовым вопросам УК «Вектор Капитал».
Тем не менее работа в иностранной юридической компании для молодого и амбициозного русского юриста – это возможность получить «правильную» строчку в резюме, набраться опыта в компании с налаженным документооборотом и западным стилем корпоративного управления. С другой стороны, сами иностранные компании все чаще привлекают на работу отечественных юристов: за прошедшие с момента начала перестройки 20 лет уже выросло новое поколение российских специалистов, которые по объему знаний и квалификации не только не уступают, но зачастую превосходят иностранцев. Конечно, если иностранец проработал в России последние 15 лет, то западная компания, без сомнения, предпочтет его российскому юристу. Но много ли таких иностранцев?
Российское право и практика развиваются и усложняются, иностранному юристу многое уже просто невозможно понять. Для этого надо много лет жить и работать в России. Это могут позволить себе далеко не все иностранцы. «Оказалось, что эффективнее не иностранных партнеров натаскивать в России, а поднимать наиболее перспективных и опытных местных юристов до своего уровня. И это – общемировая тенденция», – отмечает партнер Baker & McKenzie Евгений Рейзман.
Перспективы конкуренции
Одним из основных преимуществ иностранных юридических компаний перед российскими до последнего времени остается качество корпоративного управления и стандарты, предъявляемые к выполняемой работе. Есть определенные правила этики и поведения, которые соблюдаются более строго, чем в ряде российских фирм. «У российских компаний большие проблемы с профессиональной этикой, то есть сами правила как таковые отсутствуют, – говорит Владимир Хвалей. – Бывали случаи, когда достаточно крупные российские фирмы переходили от одной стороны спора к другой, потому что первая не заплатила или платила плохо, что есть вопиющее безобразие даже с точки зрения обычной морали, не говоря уже о профессиональной этике».
Хотя партнер Baker & McKenzie Евгений Рейзман все же признает, что некоторые наиболее крупные российские юридические фирмы уже сейчас могут составить достойную конкуренцию иностранцам. Но таких пока меньшинство. «Требования нашей клиентуры слишком высоки, как и гарантии, которые может дать международная юридическая фирма», – поясняет он. Но, с другой стороны, большая гибкость, которую на Западе почему-то считают недостатком корпоративного управления, как раз и помогает российским юридическим компаниям в конкурентной борьбе с иностранцами. «Российские фирмы часто предлагают клиентам более низкие тарифы и более гибкий подход по оплате услуг, например, они готовы представлять интересы клиентов в суде за вознаграждение в виде процента от отсуженной суммы (success fee), что редко практикуют иностранные юрфирмы», – поясняет партнер Baker & McKenzie Сергей Жестков. У российских фирм, специализирующихся на отдельных направлениях практики, например на защите прав на интеллектуальную собственность, есть свои особенные преимущества, такие как тесные взаимоотношения с государственными органами, знание разных «ходов-выходов» и умение ими пользоваться, отмечает юрист. Иностранные юридические фирмы в значительно большей степени связаны необходимостью соблюдать многочисленные внутренние процедуры. Но иностранцы также перенимают опыт у российских коллег, например, в технике работы с российскими клиентами.
«Сейчас многие российские компании не просто не уступают иностранным, а даже превосходят их по выгодности предложений о работе... При такой же или меньшей заработной плате отечественный юрист с опытом работы может дать фору любому иностранному коллеге», – уверена директор по маркетингу холдинга «Империя Кадров» Наталья Скороходько. Лет через пять ситуация на рынке будет совершенно иная, уровень профессионализма российских юристов растет очень быстро, отмечает Рейзман. Хотя управляющий партнер компании «Вегас-Лекс» Альберт Еганян сомневается, что в ближайшие два-три года мы увидим на рынке жесткую конкуренцию между российскими и иностранными компаниями. Пока места хватает всем. В дальнейшем процесс пойдет по традиционному для Европы направлению: наши компании будут специализироваться на отечественном рынке, иностранные – заниматься трансграничными клиентами.
Максим Логвинов
Источник: Компания
