Большой секрет для маленькой компании

Милиционер на контрольно-пропускном пункте (КПП) Дома правительства уже вторую минуту изучает мой паспорт. Сначала документ на подлинность проверяет специальное устройство. Затем лейтенант пристально вглядывается в мое лицо, сверяя его с фото. На изучение каждой печати и записи охранник тратит минимум двадцать секунд. Та же самая процедура плюс детальный досмотр ручной клади ожидают на внутреннем КПП. Выйти из Дома правительства тоже непросто. Во-первых, на выходе придется еще раз показать паспорт. Во-вторых, на выписанном временном пропуске перед уходом нужно поставить печать. Причем не где-нибудь, а в приемной начальника департамента или вице-премьера. Встретили в коридоре знакомого и поболтали минут пятнадцать? Назад за новой печатью! А с сентября 2006 года даже для того, чтобы выписать временный пропуск, сотруднику аппарата Белого дома необходимо заручиться подписью начальника департамента.

За свободу слова

Пропускной режим в Белом доме ужесточили после громкого скандала с утечкой информации. 25 августа советник отдела энергетических ресурсов департамента отраслевого развития Леонид Бондаренко был уволен со службы якобы за передачу представителю компании ТНК-ВР проекта постановления правительства по вопросу инвестиционной политики в электроэнергетике.

Выговор получили еще два чиновника: руководитель департамента делопроизводства и контроля Андрей Ряховский и Валерий Палкин, начальник отдела управления делопроизводства и старейший сотрудник аппарата, награжденный экс-премьером Михаилом Касьяновым почетной грамотой за хорошую работу. В нефтяной компании, оказавшейся замешанной в скандале, от комментариев отказались.

В этой истории, которая по инициативе аппарата правительства попала на страницы газет, много белых пятен. Документ, якобы переданный сотрудником аппарата правительства сотруднику ТНК-ВР (по другой версии — помощнику депутата Госдумы), не носил грифа ДСП («Для служебного пользования»). «Это совершенно отрытые документы, распространялись накануне заседания правительства. Даже были вывешены на сайте», — недоумевает помощник одного из руководителей правительства. Мы вместе с ним изучаем приказ об увольнении Леонида Бондаренко. В документе написано: «Уволить за разглашение служебной информации...»

«Есть правила документооборота, но они, спасибо административной реформе, все время меняются. Старые регламенты устарели, новые не разработаны. По идее, мы должны работать открыто, но все документы, которые попадают на правительственные столы, — для служебного пользования...» — причитает чиновник. Уточняю: «То есть вас могут уволить за разглашение мне содержания вот этого приказа?» Собеседник меняется в лице и прячет приказ в ящик стола.

И тут я насторожился...

Реакция чиновника объяснима. Основные подозреваемые в выносе секретных документов — журналисты. В Белом доме полагают, что корпорации используют аккредитованных при правительстве представителей СМИ для получения важной информации и даже платят им за это деньги.

«Как-то звонит мне журналист одной уважаемой деловой газеты и говорит: вот тут нефтяники письмо направили в правительство. Какие результаты? — вспоминает сотрудник аппарата Белого дома. — И тут я уже насторожился. Ага, мною пытаются манипулировать! Пытаются выяснить у меня в интересах бизнеса какую-то информацию...»

По словам директора департамента массовых коммуникаций, культуры и образования правительства Дениса Молчанова, нужно уметь разделять интересы отраслевых лоббистов и общественности. К примеру, механизм принятия решения о ставке налога на добавленную стоимость важен для общественности. Механизм формирования тарифов и пошлин на отдельные товары — интересен бизнесу. Исходя из этого, в Белом доме дозируют информацию. «Журналисты часто обращаются с просьбой узнать, в каком ведомстве, у какого исполнителя находится тот или иной проект документа. Как правило, мы не предоставляем такую информацию», — говорит Денис Молчанов.

Версия поголовной ангажированности журналистов компаниями, которые таким незатейливым способом пытаются проникнуть в тайны нормотворческого процесса, не находит поддержки даже в правительственных кругах.

«Ни разу за все время работы на госслужбе я никого из журналистов не заподозрил в качестве негласных информаторов бизнеса», — рассказывает бывший руководитель департамента общественных связей Минпромнауки Андрей Мазуров. С его точки зрения, пока сильна конкуренция между деловыми СМИ, журналисты будут добывать информацию только для своих изданий.

«Это большой миф, что все журналисты правительственного пула сидят на окладе у бизнеса, — уверяет специалист по связям с органами государственной власти. — За украденный документ больше $1000 никто не заплатит. А риски очень велики: можно и из правительственного пула, и из профессии вылететь. Журналисту, если он хочет подработать, проще написать заказной материал».

Есть еще один распространенный миф: все секретари и клерки на зарплатах у бизнеса — тайно информируют и переправляют документы. «При разработке документов, которые потенциально могут быть интересны бизнесу, действуют «полувоенные» приказы о неразглашении. Они позволяют хоть как-то регламентировать утечку», — рассказывает представитель Минфина.

Ой, что у меня есть!

Доступ к конфиденциальной информации журналисты часто получают случайно. Так было с докладом об итогах приватизации, подготовленным Счетной палатой (СП РФ). Документ «утек» в прессу задолго до его официального опубликования. Был большой скандал. Позже выяснилось, что доклад передали на правку в лингвистический институт, а одна из его сотрудниц позвонила подруге-журналистке с фразой: «Ой, а ты знаешь, что у нас есть?»

Как говорят знающие люди, утечка информации из госорганов — совершенно обычная вещь. Чиновники передают дружественным специалистам документы на экспертизу, а те «сливают» их дружественному бизнесу или журналистам.

Иногда информация «утекает» по глупости: чиновники среднего звена, желая расположить журналиста (чаще — журналистку) к себе, рассказывают больше, чем нужно.

«Обвинения в адрес СМИ и весь этот информационный скандал — лишь повод ужесточить режим работы с прессой и дымовая завеса, за которой пытаются скрыть реально существующие механизмы взаимодействия между властью и бизнесом, — утверждает источник «Профиля» в правительственных кругах. — Главное в нем не возможность получить информацию о готовящемся решении, а способность на него повлиять».

Борзыми щенками

Вопреки расхожему мнению прямой подкуп сотрудников правительства представителями бизнеса — явление не очень распространенное. Самый надежный вариант для компании, желающей получать информацию из первых рук и иметь возможность влиять на процесс принятия решении, — устроить на госслужбу своего человека.

Наблюдатели выделяют три категории чиновников, которых условно можно заподозрить в обслуживании интересов бизнеса. Первая — «парашютисты». Это люди, которых компании устраивают на государственную службу, в некоторых случаях продолжая платить им зарплату. Новоявленные чиновники обеспечивают хозяев необходимой информацией и стараются влиять на принимаемые решения в их интересах. Когда миссия «парашютистов» считается выполненной, они возвращаются на прежнее место работы. Как правило, с повышением в должности.

Вторая когорта — «выходцы». Устроившись на госслужбу, они продолжают сохранять тесные связи с представителями отрасли и оказывать им мелкие дружеские услуги, как то передача проектов постановлений и свежих сплетен об аппаратных интригах. Во многих случаях «выходец» — промежуточное состояние. Спустя какое-то время такой чиновник превращается в «парашютиста» либо в «челнока».

«Челноки» кочуют между государственной службой и коммерческим сектором. Работу на государство они рассматривают как возможность повысить собственную капитализацию, обзавестись связями и обеспечить на будущее каналы доступа к информации.

Бывшие статусные чиновники пользуются большим спросом на рынке труда и, как правило, быстро находят хорошие позиции в крупных компаниях. Часто им поручают направление GR (Government relations management). По-русски — связи с органами государственной власти.

Любая солидная корпорация имеет GR-подразделение. За каждым его сотрудником закреплен определенный госорган. Свой день специалист по GR начинает с поездки в подведомственный госорган, где проводит плановое «окучивание» кабинетов. Главное правило — никаких взяток. «Система работает без живых денег. Но взаимные услуги широко распространены, — объясняет специалист по GR крупной компании. — Нам передают документ, а в ответ мы снабжаем специалиста информацией, статистикой или экспертными разработками. С этим у чиновников дела обстоят неважно.

Деньги здесь!

«Профилю» все же удалось выявить возможный вариант «финансовых» отношений между властью и бизнесом в области информационного сотрудничества. «Все компании пользуются услугами справочно-правовых систем «Консультант» и «Гарант», — рассказывает юрист одной из аудиторских компаний. — А у них есть соглашения с государственными органами. Если вы «ценный» клиент, то есть платите по $20—30 тыс. в месяц, то на вас в «Консультанте» и «Гаранте» будут работать спецотделы по добыче документов, которых нет в базе. Это не значит, что это документы секретные. Это значит, что они не интересуют широкий круг лиц. Компании достаточно сделать заявку на проект либо на существующий документ, и, если на нем нет грифа ДСП, его достанут». Цена за услугу для клиентов колеблется от $50 до $1000 за бумагу. Как уверяют юристы, в 90% случаев в подобных операциях нет ничего незаконного.

Что не запрещено, то... тоже запрещено

При существующей отлаженной системе обмена информацией между властью и бизнесом наивно было бы полагать, что ужесточение пропускного режима в Белом доме может решить проблему «утечек». Но вот поставить информационный поток на легальные рельсы вполне в силах правительства. «Нет четко выработанных правил: какие документы можно передавать бизнесу и прессе, а какие нет», — говорит консультант аудиторской компании «Развитие бизнес-систем» Алексей Калинин. — С одной стороны, любой документ, который находится в госоргане, является служебным. То есть не подлежит разглашению без разрешения руководителя. С другой — если на документе не стоит гриф ДСП или «Гостайна», он по закону является открытым».

В такой ситуации правовой неопределенности все зависит от воли конкретного чиновника. Понятно, что, когда вся информация автоматически объявляется закрытой, возникает соблазн передать ее «избранным» с выгодой для себя.

Закон «Об обеспечении доступа граждан и организаций к информации о деятельности государственных органов», который должен регламентировать информационное взаимодействие государства и населения, был разработан несколько лет назад, но до сих пор находится в недрах правительства. Сведения о его судьбе, судя по всему, являются закрытыми, как и истинные причины увольнения сотрудника Белого дома Леонида Бондаренко.

Документы правительства, потенциально интересные для бизнеса

- Документация по госзакупкам. Обладая предварительной информацией об условиях грядущего тендера, компании проще к нему подготовиться.


- Материалы о планируемом расходовании бюджетных средств. Минфин вешает гриф «Совершенно секретно» даже на заявки министерств на финансирование.


- Проекты нормативных актов, которыми планируется что-то запретить, отрегулировать или ограничить. Компании, которых это коснется, будут рады принять защитные меры.


- Концепции, планы правительства, программы развития. На их основе распределяются бюджетные деньги.


«Выходцы»


Заместитель министра экономического развития Виталий Савельев.


Последнее место работы до перехода на госслужбу — вице-президент объединенной компании «ГРОС».


Андрей Афанасьев, директор департамента управления делами и контроля Минфина. Ранее работал вице-президентом АО «Банк «Российский кредит».


«Челнок»


Олег Вьюгин


1996—1999 годы — первый заместитель министра финансов.


1999—2002 годы — главный экономист ИК «Тройка Диалог».


2002—2004 годы — зампредседателя Центробанка.


С марта 2004 года — глава Федеральной службы по финансовым рынкам.


«Парашютист» «наоборот»


Сергей Шаталов


1995—1998 — заместитель министра финансов.


1998—2000 — директор управления налогообложения PricewaterhouseCoopers.

С 2000 года по настоящее время — заместитель министра финансов.